Казакевич Максим - Алекс [СИ]

В ответ на его одинокий выстрел из-за того угла откуда выскакивал смельчак высунулась голова в пыльном шлеме и во тьму коридора, в сторону майора полетел фейерверк трассирующих пуль. Бро, прежде чем спрятаться, не прицеливаясь, дал очередь из трех патронов. Пули выбили в бетонной стене мелкое крошево и отчаянно зарекошетили. Это заставило противника на какое-то время спрятаться.

Вдруг со спины майора выскочил его боец. Чумазый и в потеках толи своей, толи чужой крови на броне он ухватил его за плечо и, приблизившись почти к самому уху, заорал:

— Надо уходить! Мы потеряли еще один коридор!

Майор кинул короткий взгляд за угол — не ползет ли кто, и согласно кивнул. Оставаться здесь становилось смерти подобно — могут взять в клещи. Он махнул бойцу, чтобы тот уходил, и сам, выпустив на прощание несколько пуль в сторону противника, двинулся следом. Уходили быстро, но без паники.

Надо было спускаться еще на один этаж ниже и держать оборону на самой узкой из лестничных пролетов. Они быстро слетели вниз, где их тут же приняли свои и направили в сторону, туда, где еще был свободный проход. Едва они его миновали, как тут же бойцы завалили спуск с лестницы каким-то хламом, тем, что под руку попало. Завалили так, чтобы враг пролил семь потов и литры крови, прежде чем прорвется на этот уровень.

— Еще кто-нибудь погиб? — спросил майор у ближайшего из бойцов.

— Васпар и Дуц, — ответил тот без эмоций, ни на секунду не прекращая наблюдения за лестницей. — Еще троих ранило, Ли тяжелый, ему в живот прилетело сильно.

Майор зло сплюнул.

— Где этот секретарь?

— А хрен его знает. Может у пилотов сидит. Последний раз там видели.

А пилоты, насколько помнил Бро, как раз и обитали на этом этаже. Он встал, зачем-то отряхнув от пыли наколенники, и пошел искать этого идиота секретаря. Нет, бить и тем более убивать он его не собирался. Он просто хотел узнать, что он смог за это время предпринять, есть ли у них хоть малейший шанс на спасение.

Валонсио отыскался удивительно быстро. Едва майор завернул за угол, как тот едва не впечатался носом в его грудную пластину брони. Прянув назад, и обдав майора горячим дыханием перегара (когда только успел, скотина, нажраться), он обрадовано всплеснул руками и восторженно прокричал:

— Все, ребята, все! Помощь пришла, все войска на поверхности уже сложили оружие. Гихилиану предъявили ультиматум о сдаче. Нам надо только еще чуть-чуть продержаться!

— А танки на поверхности? — спросил майор уточняя.

— Все нормально, — Валонсио пьяно улыбнулся. — Оказывается рядовые бойцы, и младший комсостав были даже не курсе, что губернатор отстранен от должности. И потому они считали нас повстанцами. Теперь же, когда им все объяснили, они сами сложили оружие и сдались.

Что ж, это была отличная новость. Надо только еще чуть-чуть продержаться и вся эта дерьмовая история наконец закончится. И можно будет убираться домой…, увозя два десятка холодных тел и кучу раненных бойцов.

— Гихилиана там не было?

— Нет, — пьяно мотнул головой секретарь. — Говорят, что он лично отправился на штурм. В последних рядах, конечно же.

В ожидании прошло около двадцати минут. Все это время спецназовцы напряженно вглядывались в лестничный проход, уже не ожидая штурма, а просто так, на всякий случай. Вдруг сам губернатор от отчаяния полезет на баррикады. Наконец, откуда-то сверху заорали:

— Не стреляйте, мы приняли ультиматум, — и вниз полетел автомат, а затем, через несколько секунд еще один. Оружие застучало по бетонным ступеням и скатилось в нижние пролеты.

— Что с губернатором? — проорал в ответ майор.

— Мы его повязали….

И все же это могло быть хитрой уловкой. Кто его знает, что было на уме у противника.

— Давай-ка спускайся вниз, — снова прокричал Бро невидимому собеседнику. — Без оружия и руки в потолок. Стрелять не будем.

Прошла минута, прежде чем на лестнице появился человек, неуверенно перешагивающий через кучи мусора. Он был один и как от него требовали, старательно держал пустые ладони над головой. Даже броню он свою скинул, доказывая свое беззащитное миролюбие. К солдату тут же подскочил ближайший из спецназовцев и сноровисто обшарил складки одежды. Солдат был безоружен.

— Все чисто, — прокричал он своим и отработанным движением развернул сдавшегося лицом к стене, завел руки за спину. — Что делать будем, майор?

Бро осторожно вышел на пролет лестницы, напряженно поводя стволом автомата в сторону, откуда могла придти опасность. Подошел к плененному и, взяв того за шкирку, потащил наверх, прикрываясь им словно щитом.

— Руки в небо, — грозно напомнил он бедолаге. — Веди себя спокойно. Если мне покажется, что ты дернулся неправильно, то я выстрелю в тебя первого. Понял?

— Да, я понял, — кивнул пленный.

— Ну, тогда пошли.

И Бро двинулся наверх. Медленно, осторожно переступая по пыльным ступеням, боясь оступиться, он поднялся на половину лестничного пролета, так, что бы можно было из относительной безопасности выглянуть на верхний уровень. Ничего не увидел. Тогда, держа одной рукой за ремень бывшего противника, он сделал еще несколько шагов по ступеням. И только тогда, в полумраке коридора он заметил солдат. Они стояли на широкой площадке перед лестничным пролетом, напряженно замерев, а стволы их орудий смотрели в пол. И по тому, как они все держали свое оружие, майор понял, что они действительно больше не собираются воевать. Адреналиновый запал, бросавший их на разящий огонь спецназовцев, быстро проходил.

— Кто старший? — громко спросил Бро.

Из толпы сделал шаг один из силуэтов.

— Я старший. Мастер-капитан Каночка, командую сборным взводом. С кем я говорю?

— Майор Бро, командую отрядом спецназа, — в свою очередь представился майор. — Каночка, вы действительно приняли ультиматум?

— Да.

— Где губернатор?

— А вон он валяется, — Каночка кивнул куда-то в сторону и майор, напрягши зрение, сумел различить на полу бесформенный силуэт бывшего первого человека этой планеты. Гихилиан был без сознания.

— Ваша работа?

— Да, нервы у меня не выдержали, — как-то устало и немного виновато, то ли улыбнулся, то ли поморщился мастер-капитан. — Прикладом я его приложил, когда он орать стал. Чуть-чуть не рассчитал.

— Хоть живой?

— Да вроде бы дышит. К стоматологу походит пару месяцев, и будет как новенький. Сможет кусочек сала обсасать.

Майор удовлетворительно кивнул. Похоже, на этот раз действительно случилось еще одно чудо и он, и его бойцы попадут-таки к себе домой, и смогут обнять своих близких.

— Вот что, ребята. Оружие вам придется сложить. Бросайте на пол все, что у вас есть.

Им не было нужды повторять дважды. Почти сотня человек, что собрались на этом этаже побросали свои автоматы, пистолеты, гранаты на пол. Туда же полетели и жилеты разгрузок и броневые накладки.

Когда все это действо закончилось и сдавшиеся по приказу майора отошли от наваленной кучи смертоносного оружия в сторону, на этаж поднялась спецназовцы майора. Они не стали восхищаться объемом сброшенного противником вооружения, не стали сквернословить и материться. Они просто, как единый организм, взяли всю эту толпу уже не солдат на прицелы. И пока те стояли, не шелохнувшись, несколько человек майора споро организовали досмотр. Выдергивая из толпы по одному, они обыскивали его и найдя того безоружным, перемещали в другой конец коридора. Так один за другим были обысканы все без исключения и, надо сказать, что почти у доброй половины пленных было что ни будь да припрятано. У кого-то нож, у кого-то высокочастотный разрядник. Нашли даже один лазерный пистолет, годный лишь для того чтобы поджаривать стейки. Но это было не важно. Важно то, что только сейчас майор и его люди почувствовали себя в относительной безопасности.

На этаже появился Валонсио, а за его спиной маячили пилоты с Унцегакеном. Расхлябанной и вялой походкой он прошелся вдоль пленных, напряженно хмурясь и старательно изображая крайнее раздражение. Пнул в кучу сваленного оружия, нагнулся, и выбрал из нее массивный пистолет с длинным закопченным стволом. Со знанием дела проверил заряд.

— Ну, и где эта сволочь? — грозно спросил он ближайших пленных и угрожающе махнул перед ними пушкой. Ему кивком показали. — А-а, так вот ты где?!

Подойдя к бессознательному телу, секретарь чувствительно приложил в живот мыском ботинка. Тело дернулось, но осталось недвижимо.

— Он жив?

— В нокауте, — ответил майор.

— Жаль, а я так хотел дать ему по роже, — вымолвил секретарь разочарованно и отбросил пистолет в сторону. — Ну, ничего, когда оклемается, я ему еще врежу.

И в этот момент, едва только брошенное оружие бряцнуло об пол, Гихилиан зашевелился. Раздался долгий, протяжный стон, потом невнятное мычание и глухое бормотание. Экс-губернатор перевернулся на спину и попытался сесть. Получилось это у него с третьей попытки. Сев, он еще долго не мог сфокусировать взгляд хоть на чем либо. Он опять застонал, когда попытался что-то сказать и не смог. Вся правая сторона его лица была опухшей, а над зубами верхней челюсти было видно глубокое рассечение, из которого сочилась кровь. Ее уже много вытекло. На полу где в бессознательном состоянии лежал Гихилиан, была большая лужа крови. Он осторожно потрогал свою разбитую челюсть, снова застонал и зашипел от нестерпимой боли. Потом медленно, кряхтя как старик, наклонился в сторону и, раскрыв рот, языком вытолкал осколки выбитых зубов.